Гвоздь в башке
Ночь. Мы сидим без огня. Костёр подёрнулся белым пеплом. Халид Окаев (великолепный альпинист и горнолыжник) поиграл на гитаре, попел своим неподражаемым кавказским тенорком бардовские песенки. Наступила задумчивая тишина. Это был последний костёр. На востоке посветлело. Завтра всем разлетаться по домам. Завтра окунаться в рутину городской жизни. Завтра уже не увидим этих гор. Грустно.
Толя Марчук решил скрасить печаль расставания байкой:
- Я - врач-фтизиатр, но мне приходится подрабатывать, как и всем врачам, на различных профилях. Иначе, не видать мне этих гор. И как-то я устроился в одну из новосибирских психушек гинекологом на полставки.
- Гинекологом?!! - возмутились мы, уставившись на его неимоверные ладони-лопаты.
- Гинекологом, гинекологом. И на первом же плановом осмотре меня заинтересовала очень милая 19-ти летняя девушка. В истории болезни значился бзик - у неё в голове вбитый гвоздь. Разговорился с ней, и она рассказала, что в шестилетнем возрасте ей пьяные мама с каким-то дядей вбили в голову гвоздь.
Во всём остальном она представлялась весьма здравой, прехорошенькой девушкой.
Я уговорил главного врача сделать ей рентген. У них не было рентген-кабинета, а главврачу не нужна была вся эта морока. Тогда я предложил самому её сопроводить, и он согласился. Отвёз её в свой кабинет - и что же? В голове, действительно, был гвоздь-сотка! Он прошёл через всю затылочную часть от макушки, не задев жизненно важных центров мозга.
Теперь, конечно, она на свободе. Да ты, Лёня, видел её - она провожала меня в аэропорту.
А гвоздь решено не трогать - никому он не мешает.
Я стал говорить об уникальности этого случая и посоветовал Толе опубликовать его.
- Эх, Лёня, - сказал мудрый, как большинство горцев, Халид, - Если бы ты знал, как много в жизни я встречал людей с гвоздём в башке!
Мы рассмеялись и разошлись по палаткам.
Много лет спустя, в начале девяностых, одна краснодарская фирма, купившая мою аппаратуру, устроила мне с семьёй месячный отдых в Теберде. В первое же утро на улице я встретил Халида. Он шёл с реки в резиновых сапогах, с удочкой и хорошим уловом в сумке через плечо. Мы сразу узнали друг друга, и день прошёл прекрасно. Он жил здесь у родителей, хотя имел домик в посёлке Домбай.
Оказалось, он тяжело болен, но не подавал виду.
Один мой добрый знакомый-инакомыслящий, бывший зека, ещё в лагере болел той же болезнью, и его успешно прооперировали в Пушкино под Ленинградом. Я пообещал Халиду, что выясню координаты хирурга и сообщу ему.
Какие-то дни мне пришлось посвящать фирме, но остальное время мы с женой и сыном таскались по горам, знакомыми мне тропками, и, конечно, неоднократно подымались на Домбай. Нам не приходилось стоять ни в очереди на фуникулёр, ни в очередях в столовку в посёлке - неведомыми путями здесь узнали о моей дружбе с Халидом. И даже стычка в Невинномысской (где я обучал геофизиков фирмы работе с аппаратурой) с молодыми отморозками-карачаевцами, когда один из прохожих-карачаевцев что-то сказал им, указав на меня, закончилась их извинениями.
Отпуск пролетел незаметно, последние дни, вообще, сумбурно, и когда утром нам пришлось уезжать из дома отдыха, оказалось, что до отхода автобуса осталось 15 минут, а до этого автобуса ещё километров пять длиннющей тебердинской улицей.
Наконец, нам удалось поймать аборигена на "москвиче". Он запросил сотню. Билет на автобус из Теберды до Минвод, откуда мы должны улетать, стоил вдвое дешевле, но ничего не поделаешь - опаздывали.
Подлетев к автобусу, который уже готов был закрыть двери, жена спохватилась, что оставила браслет из аметиста (мой подарок) в номере в ванной.
- Стой на подножке и не пускай его, - сказал я жене, - Я быстро.
И обратился к нашему водителю:
- Давай срочно в дом отдыха. Я на секунду заскочу и назад.
- Ещё двести, - кротко согласился он.
Браслет лежал на умывальнике.
- Мне ещё надо здесь в одно место заскочить, - сказал водителю, вспомнив, что в суматохе не простился с Халидом.
Я показывал ему, куда сворачивать, где остановиться. Халид сидел во дворе на лавочке. Мы коротко обнялись, и я прыгнул назад в "москвич".
Жена выполнила моё требование - она стояла на подножке автобуса, из него неслись вопли пассажиров, шофёр свирепо выглядывал из окошка, мотор работал.
Я протянул водителю оговорённые три сотни.
- Нэ нада. Я же нэ знал!
Дома из Риги сразу же позвонил своему приятелю в Москву. Серёжи дома не оказалось, но Люся, его жена, быстро нашла телефон и адрес хирурга.
Позвонил в Пушкино. Хирургом оказалась женщина. Мы с ней обо всём договорились, и я позвонил Халиду домой в пос. Домбай. Телефон не отвечал, и я послал две телеграммы - одну в Домбай, другую в Теберду, родителям Халида со всеми координатами хирурга и договорённостями.
Месяца через два позвонил хирургу. Она ответила, что Халид не приезжал. Ещё через месяц телеграммой запросил оба адреса. Никто не ответил. Позвонил в Домбай.
Телефонистка сказала, что по этому номеру уже никто не ответит…
|
