"Лыжи у печки стоят..."
Только что кончился Гренобль, навеявший мысль, что пора позаботиться об охотничьем снаряжении. И вот, иду по проспекту Академ-городка, несу из магазина широкие охотничьи лыжи. Это не лыжи, это «гробы», которые надо ещё обрабатывать и обрабатывать рубанком и фуганком. Вдобавок, выкрашены сверху ядовито-зелёной краской. Ничего не поделаешь, на носу февральские метели – лучшее время для охоты с фокстерьером на лис. Во время непогоды прошлогодний молодняк прячется в родную нору. Прошлой зимой мой Джим вытащил из одной такой норы аж пять лис.
Навстречу, радостно улыбаясь сквозь рыжую бороду, движется Изя Фельдман. Он работает в институте Ядерной Физики, занимается экспериментом на ускорителе и ведёт лабораторные со студентами. Его наняло начальство мне в помощь – делать скважинный генератор нейтронов.
Мы останавливаемся, здороваемся, и Изя, заинтересованный моей ношей, спрашивает:
- А это для чего?
Мгновенно в голове рождается сценарий, и на голубом глазу сообщаю:
- Решил заняться скоростным спуском. Слышал, поди, у нас наладили трассу.
- ???
- Ты же знаешь, конечно, почему Кили выиграл Олимпиаду. Так вот, ему наши привезли в Гренобль точно такие лыжи. Даже по цвету. Видел же сам по телевизору.
У нас нет цветных телевизоров, и Изя, разумеется, не мог видеть цвета лыж. Подозреваю, что, как человек далёкий от спорта, он и Олимпиаду-то не смотрел. Но Изю просто так не возьмёшь. Он хитро улыбается:
- А как же крепления? Там же специальные должны быть, а тут… .
- В том то и дело, что ему и валенки привезли.
- ??!!!
- Ну, как же. Валенки он приклеил эпоксидкой к лыжам. Это очень прочно, тем более, что валенки с портянками прекрасно держат голеностоп, и при опасном падении сами слетают с ног, предохраняя от переломов. Таким образом, он, Кили, не боясь переломов, рванул во всю мочь и выиграл. Наши потом на себе волосы рвали. Да ты у Шалагина спроси – он давно катается..
Шалагин Толя – наш коллега и друг. Он скоростник-разрядник. Высший авторитет.
Изин взор туманится – он соображает.
- Слушай… А где?… Где продаются эти лыжи? Сколько стоят?? Валенки лучше подшитые??? Слушай, у меня в Касимове есть старые… Сегодня же позвоню, чтоб выслали.
И я забыл про эту шутку.
Спустя две недели мы с Толей и жёнами сидим у меня дома и обмываем наше бросание курить. Дело в том, что мы заключили договор – кто закурит, должен поставить бутылку вина. Нам завезли болгарский Хемус – прекрасное сухое вино, и вся лаборатория шпионила за нами. Стоило кому-нибудь тайком закурить, шпионы бежали за другим (мы работаем в разных помещениях) и тащили к месту преступления. Таким образом, к концу дня у нас накапливалось до десятка бутылок. Иногда мы их приканчивали всей лабораторией, иногда что-то оставалось для дома. Иногда вечером, собираясь домой, мы спохватывались, что сегодня Хемус никто не заработал. И тогда, по обоюдному согласию, мы одновременно закуривали от одного огонька и шли в магазин за двумя Хемусами.
Жёны спохватились, и потихоньку бурчат, что, не лучше ли снова начать курить, уж, больно накладно выходит это бросание, но, тем не менее, не отказывают в помощи прикончить выигрыш.
Итак, звонок в дверь. Соседи открыли, кто-то вошёл, разделся в коридоре. Стук в нашу дверь. Входит Изя. Подсаживается к столу.
- За что пьём?
Видит прислонённые к стене лыжи, обращается к Толе, как к сообщнику.
- Мне прислали валенки, я их приклеил сегодня. Завтра могу ехать. Едем?
- Куда?
- На трассу. Я же говорю, купил такие же лыжи и приклеил к валенкам. Так едем?
Когда Толя что-нибудь не понимает, он слегка краснеет.
- А, зачем, собственно…?
Изя замечает на лыжах камус. Обращается ко мне.
- А это зачем? Ты ничего об этом не говорил.
- Это камус. Шкура с ног лося. От колена до копыт. Позволяет скользить в любую погоду без всяких мазей. И назад не сдаёт, когда подымаешься вгору.
- А у Кили был камус?
- Не знаю. По телевизору не было видно. Может, был, может, нет.
Дальше Изя обращается только к Шалагину. Из разговора выясняется, что жена Изи пилит его, что он не занимается спортом, жиреет и только зря переводит еду, и он, Изя, решил заняться слаломом, подготовил, вот снаряжение, и не мог бы Толя быть консультантом на трассе скоростного спуска, чтобы научиться, приобрести начальную технику спуска, а дальше он, Изя, будет всё свободное время проводить на спуске, похудеет. И жена перестанет пилить.
Толя уже не краснеет. Он полыхает. Он, кажется, просёк суть, и еле сдерживается. И вот, когда у Изи промелькнуло снова «валенки», он вылетел из-за стола и скрылся за дверью.
Беседа продолжалась. Моя жена, действующий мастер по спортивной гимнастике, ничего не понимала, смотрела во все глаза и молча слушала. Томка, физик-гидродинамик, была далека от спорта, ничего не понимала и слушала сочувствующе. А Изя упоённо рисовал картины собственного успеха в слаломе за счёт валенок, приклеенных к охотничьим лыжам, выяснял стоимость камуза и возможность его приобретения.
Минут через пятнадцать вернулся Толя, чисто вымытый, с красными от слёз глазами (он там, на кухне рассказал соседям в чём дело), но полыхающим и непроницаемым лицом. Прошёл к окну и стал там, спиной к нам. Так, отвернувшись, он короткими вопросами прояснял у Изи неизвестные ему детали. Плечи его тряслись, но голос был ровный, правда, с большими паузами. Наконец, он повернулся к Тамаре:
- Пошли, срочно надо.
Почти насильно вытащил Томку из-за стола и бросил Изе:
- Ты бы ему бутылкой по голове.
- Чего это он? – не понял Изя.
- Да кто его знает. Он со странностями – ты же знаешь.
Изя тоже поднялся:
- Пойду и я. Только не понял, поможет он мне освоить горку?
- Поможет, чего там. Ты ещё со своими поговори – у вас там в ИЯФе есть горно-лыжный клуб.
Что там произошло в горно-лыжном клубе в подробностях неизвестно. Известно, лишь, что на заседание клуба Изя заявился со своими лыжами с приклеенными валенками…
Недели две он со мной подчёркнуто не здоровался.
|
