17 августа (суббота).
Утром шел (продолжался) дождь. К полудню стало прояснять и установилась долгожданная хорошая погода. Пришло солнце, сначала робкое и нежаркое, но и оно грело и сушило, давая возможность закончить сборы и поплытъ дальше к неизвестному, страшному Верх-Китатскому порогу.
Центральное событие дня - проход Верх-Китатского порога. Порог перегородил Казыр всего в часе езды от «Щёк».
Опять (который раз?) заранее причалили к берегу, разгрузили плот и осмотрели порог. Составили план прохода порога. Вообще нужно считать, что для обычных плотов порог непроходим.
Мощной узкой струей наш плот стремительно втянуло в горло порога. Река провалилась вниз, шум кипящей меж камней воды заглушил все остальные звуки, в каждую секунду переносило плот на добрый десяток метров.
"Жандарм", торчащий посередине главного слива, доставил нам много переживаний. Действительно, отвернуть плот от его тупого и мощного лба нет человеческой возможности. Быть смытым с плота волной или попасть под перевернутый плот - дело простое. "Только бы все обошлось благополучно, - думал я, - за разрешение плыть в порог на плоту меня под суд отдать мало".
Наш прогноз оправдался полностью - плот посадило на этот камень первой третью от носа, наклонило градусов на 30 и держало, как коромысло весов, поперёк течения минут пять. С камня стяжками, и раскачивая корму, Юре и Леше удалось, при подошедшей хорошей волне, довернуть плот и он, неожиданно снявшись, легко юркнул между двух скал вниз кормой. Осталось только поддержать плот в нормальном положении гребями и не дать ему крутиться.
(Здесь опять слегка лукавит Фёдорыч - плот-то юркнуть юркнул, но и мы с Юрой остались на камне. Пришлось, просмотрев траекторию, чтобы не шваркнуло о стенку, нырять в стремнину и вылезать на камни уже в улове за порогами.
Вообще-то, эти вынужденные плавания в порогах - самые опасные эпизоды похода: вода настолько холодна, что через десяток секунд становится проблематичным сопротивляться течению. Но Юра был прекрасный пловец и ещё раньше продемонстрировал отменные бойцовские качества и мощь мышц. Поэтому, я спокойно оба раза принял решение выбираться с ним вдвоём вплавь. Будь на его месте кто-нибудь другой, пришлось бы выплывать одному и организовывать доставку верёвки для снятия товарища. ЛЛ. )
Сели...
Прочно сели...
Через минуту плот стоял у берега в тихой заводи. Погрузили перенесенный на привычных спинах груз и поплыли. Через триста метров в улове под скалой подобрали уплывшую ещё в пороге запасную гребь и всё, таким образом, обошлось исключительно удачно, Правда, если не считать, что при посадке на "бараний лоб" наш плот повело вдоль и он теперь скручен винтом, отчего его проходимость ухудшилась, да и управляемость тоже.
Нашей изобретательности в названиях не было предела. Плот получал имя штопора, винта, пропеллера, шурупа и т.д. И хотя весь путь на плоту наши ноги были в воде, всё же о нем мы говорили ласково и с уважением - все-таки прочность нашего плота изумительная.
Гоша советует расклинить и потом снова, наплаву, сбить плот, он должен выправиться. Но это опасно: можно испортить крепкий, хорошо сделанный плот.
 К семи часам вечера доплыли до реки Верх-Китат. Остановились в избушке, стоящей в полукилометре от устья на правом берегу Верх-Китата.
Избушка отличная с печкой, столом, коптилкой, полочками и другими удобствами. Завели тесто, ночью до четырех часов утра посменно пекли лепешки.
6 километре ниже по течению стоит партия Красноярского геологического управления.
У Верх-Китатского порога
Опустел казырский берег, отстучали в
тайге топоры, над водою в последний раз
раздавались голоса людей, и низко над
сырой землей расстилался голубенькой
струйкой дымок догоравшего костра. Как-то
жаль было расставаться с уже обжитым
местом.
Развернувшись плот пошел в последний
слив порога «Щеки». Набежавшая волна
ударилась о носовую часть плота, с шумом
прокатилась под подтоварником и сшибла
с ног Эльбу. Передняя гребь, словно
пропоров волну, мелькнула в воздухе, а
люди, стоящие у греби, уже не отряхивали
с себя воду, они и не пытались ее
избегать, все равно безрезультатно.
Повернувшись, Леонид подмигнул и сказал:
— Посмотри, я, закурю.
Плес за порогом был спокойным, плот шел
хорошо, и даже наша собака обрела
уверенность. Она изредка посматривала
на нас и о чем-то думала. О чем, интересно?
Ей, конечно, из города хотелось в тайгу,
но, намотавшись пo непроходимым дебрям,
да попав на плот, она, наверное, не один
раз вспоминала уют и покой. И вот теперь
она молчком «роптала» на нас. Одну, мол,
утопили, и мне неизвестно, какой конец
будет. И с грустью, закрыв глаза,
переминалась с лапы на лапу.
Но и люди и собака, все мы были в
одинаковом положении, все одинаково
уставали, всех мочил дождь и продувал
сырой холодный ветер, всем угрожал
своенравный Казыр. Эх, Казыр, Казыр, злая
непутевая река, и не зря писатель
Чивилихин в своих «Серебряных рельсах»
так о тебе отзывался, ты и впрямь злой и
коварный, седой и косматый. И один лишь
ты — немой свидетель трагической гибели
изыскателей, которыми руководил
Александр Кошурников, но ты об этом
молчишь.
И вот пока я размышлял и представлял
себе эту жуткую картину, случившуюся в
ноябре 1942 года, наш плот подошел Верх-Китатскому
порогу.
В этих местах Кошурников уже бедствовал,
у них на исходе были продукты, в лоскутья
изодралась и обгорела у костров одежда,
совершенно пропала обувь. Измученные,
голодные люди брели темной тайгой, с
великим трудом преодолевая километр за
километром. Они бросали свои плоты выше
порогов и, пройдя порог, строили новые. А
на реке образовались уже перемычки из
шуги, плыть нельзя, опять шли пешком, по
мокрому снегу толщиною в 80 сантиметров.
Мокрая одежда ни днем, ни ночью не
просыхала. Они стремились обогнать
наступление зимы, но природа была
неумолима... У Верх-Китатского порога мы
долго задерживаться не стали, обнесли
груз и приступили к осмотру порога.
Медленно шли берегом, чертили схемы
замысловатых поворотов реки и торчащих
из воды камней. Наконец, Михаил
Федорович, подойдя и нам поближе,
невесело сказал:
— Сидеть нам, ребята, сидеть на этих
камнях, их не обойдешь.
Накопленному опыту стоило верить, да это
и каждый из нас понимал.
(Окончание в следующем номере).
Редактор Г. И. ШАДРИН.
|
